"Блок пошел в Октябре каким-то нечестным путем и хотел обмануть самого сатану, якшаясь с низшими. Революция шла честно, а Блок нечестно, и за то пострадал: вышло «с боку припеку» (непонятный человек).

Редко родится человек совершенно голым от романтизма, огромное большинство людей романтики и в известный период жизни даже максималисты. Однако жить нельзя с романтизмом, так односторонне, все заключают договор с дьяволом, и весь вопрос только – кто с какими: с низшими – низшие, с средними – средние, с высшими – высшие, мудрые заключают договор выгодный и живут, как дипломаты, подавая руки в собраниях, улыбаясь, присутствуя даже на юбилеях Сатаны…

Например, очень удобно романтику для самосохранения жить в сторонке, наведываясь в «смешанное» общество, но не оставаясь в нем долго, чтобы там тебя не «раскусили» и не стали похлопывать по плечу."

http://www.srcc.msu.su/uni-persona/site/a...

Дмитрий Быков:

Честно говоря, мне проще было бы писать разбор литературы (и кинематографа!) 2009 года: многое из того, что в это время появится, я уже читал, о многом наслышан, а многое предугадываю. Скажем, я почти уверен, что “Большую книгу”-2009 получит Александр Терехов за роман “Недолго осталось”: так он назывался в рукописи, но это отличное название, скорее всего, будет изменено. Я резко отрицательно относился к “Крысолову”, часть публицистики Терехова казалась мне невыносимо претенциозной, но таланта этого автора не будет отрицать никто. Он написал блестящий роман-расследование об убийстве Нины Уманской: кто знает, тот поймет. Это книга с явными отсылками к уже упоминавшемуся Трифонову, проникнутая отвращением к текущей реальности и страстной, несколько некрофильской любовью к советскому ампиру, которым Терехов давно заворожен, — но художественный результат для меня бесспорен. Я с нетерпением жду публикации нового романа Михаила Успенского “Райская машина” (“В доме отца моего”): весельчак и выдумщик Успенский написал отчаянно-трагический, временами страшный роман, из которого ясно видно, как его допекло. Андрей Лазарчук заканчивает едва ли не лучшую свою книгу — никакой фантастики, чистая история, — “Мой старший брат Иешуа”. Ходят упорные слухи о новом романе Бориса Стругацкого, но этот автор всегда работает в тишине и тайне. Ходит слух — о, если бы сбылся! — о новой повести Фазиля Искандера. Говорят, что Пелевин, отвлекший внимание публики явными крохами со своего стола, готовит к публикации большой роман, над которым работал в последние три года. Пишет новую книгу Людмила Улицкая. В новом году выйдет в свет жизнеописание Леонида Леонова в ЖЗЛ работы Захара Прилепина, и это будет тот рывок, которого от Прилепина ждут давно. То, что я из этой книги читал, восхитительно. Выйдет наконец “Крепость сомнения” Антона Уткина, от которого можно ждать очень многого: он историк, что русскому писателю всегда полезно, и мыслитель, что встречается нынче очень редко. Юлия Латынина издает роман “Не время для славы”: я считаю ее писателем серьезным и жду этот новый роман кавказского цикла с нетерпением и радостью. Марья Васильевна Розанова опубликует долгожданный, титанически разросшийся мемуарный том “Абрам да Марья”, который ужо вызовет бурю. Короче, литературная жизнь активизируется, а уж кинематографическая! “Обитаемый остров” Бондарчука, “Трудно быть богом” Германа, “Мелодия для шарманки” Муратовой, “Иван Грозный и митрополит Филипп” Лунгина по сценарию Алексея Иванова, “Багровый цвет снегопада” Мотыля, “Око за око” Полоки, “Невечерняя” Хуциева — вот лишь беглый перечень премьер, обещанных на 2009 год; что-то из этого неизбежно разочарует, но ошибка мастера интересней имитационной гладкости, столь часто встречающейся у профессионала. Короче, будет, может быть, страшновато, но не скучновато.

Из-за отсутствия реальной политики в литературный истеблишмент стали попадать радикальные и псевдорадикальные авторы

Уходящий премиальный год был отмечен двумя знаковыми событиями. Захар (настоящее имя – Евгений) Прилепин получил премию «Национальный бестселлер», а Михаил Елизаров – Русский Букер. Двух лауреатов объединяют радикально левые, брутальные имиджи. Захар Прилепин позиционирует себя нацболом, непримиримым «борцом с режимом». Этот имидж подкрепляет обритая «под ноль» голова, воинственный вид, тяжелая обувь. И Михаил Елизаров на днях шокировал мелкобуржуазную публику в бабочках и фраках, традиционно собирающуюся на торжественный букеровский обед, подтяжками и армейскими берцами.

Зададимся вопросом, как два внесистемных и даже антисистемных (по имиджу) писателя, один из которых (Прилепин) к тому же проживает в Нижнем Новгороде, смогли попасть в московский литературный истеблишмент, который, как считается, отличает замкнутость, снобизм и групповщина? Почему букеровское жюри, в свое время не пустившее в шорт-лист «Чапаева и Пустоту», не признающее Сорокина, Пелевина и Мамлеева за писателей, с таким энтузиазмом вручило премию пелевинско-сорокинско-мамлеевскому клону?

Подчеркнем, что речь идет именно об имиджах, а не о подлинных убеждениях. Радикализм Прилепина не идет дальше обритой под ноль головы, инфантильно-нарциссических текстов и оголтелого самопиара. И вообще радикализм «борцов с буржуазией» связан прежде всего с тем, что, по их мнению, они еще недостаточно буржуазны, не пробились в узкий круг «хозяев жизни». Все эти по большому счету мнимые радикалы на самом деле являются носителями буржуазного сознания, что видно по их образу жизни, любви к комфорту, дорогим машинам, модным тусовкам и стильным прикидам.

Прилепин – это никак не «лидер поколения 30–40-летних», как в один голос заявляют столь разные по убеждениям, но влиятельные литературные фигуры, как Владимир Бондаренко, Юрий Поляков, Андрей Немзер, Александр Кабаков, Татьяна Толстая, Дуня Смирнова и Павел Басинский, активно подключившиеся к пиару Прилепина. С гораздо большим основанием литературными «лидерами поколения 30–40-летних» могут считаться Александр Иличевский, Алексей Иванов, Роман Сенчин, Олег Зайончковский и другие. Однако никто не смог так очаровать либеральную тусовку, как Прилепин. Как справедливо возмущается критик Наталья Иванова, «включишь утюг – и там Захар Прилепин».

Михаил Елизаров, поддержанный «левацким» издательством Ad Marginem, остается для литературного мира Terra Incognita. Как считает писатель Дмитрий Быков, известен он главным образом глумлением над Борисом Пастернаком. Но и радикальные убеждения Михаила Елизарова – скорее поза, эстетический жест, стремление занять пустующую литературную нишу.

Спрос на радикальные имиджи в современной литературе объясняется, по-видимому, если и не отсутствием в России реальной публичной политики, то тем, что свободная политическая дискуссия сегодня более всего уместна именно на литературной площадке. Раздражение в либеральной среде, почти лишенной представительства в парламенте страны, проявляется в поддержке расчетливых конформистов с радикальным имиджем. Писатели, в свою очередь, тонко чувствуют конъюнктуру и спрос на радикальные имиджи, так что стоит ожидать появления нового поколения псевдобунтарей, сочетающих агрессивную риторику с заискиванием перед либеральной аудиторией.

Кроме того, смычка между левыми и либералами отражает распространение среди интеллигенции леволиберальных настроений – что сближает Россию с западными странами, где интеллигенция традиционно исповедует леволиберальные взгляды. Еще совсем недавно такой альянс казался в России невозможным. Однако подобная смычка, пусть и тактического характера, уже произошла в политике, когда Эдуард Лимонов оказался в одних рядах с Каспаровым, Касьяновым и Немцовым. Теперь, очевидно, дело дошло до литературы.

http://www.ng.ru/editorial/2008-12-23/2_r...